Принцип айкидо - Наталья Горская

– Принято считать, что пьющего человека непременно кто-то доводит.

– Вот именно, что «принято считать». Кому пьяниц жалко – пусть к себе домой их берут хоть всех, они быстро мозги вправят, выбьют всю дурь вместе с жалостью. Нормальные люди не живут с теми, из-за кого приходится спиваться, они с ними вовсе не связываются. А кого тянет к таким, кто унижает, ноги вытирает – его проблемы. Это уже опущенный человек, а опущенных всегда опускают ещё ниже по всем законам физики. Люди от них бегут, отплёвываясь, а они следом. Когда отчим за матерью «ухаживал», то грозился утопиться, застрелиться, повеситься, если она ему откажет. Всю улицу против неё настроил, как она измывается над таким замечательным серьёзным человеком, у которого рожа, словно лимон съел – не иначе, душа за что-то великое изболелась. Особенно сильно при виде лиц женского пола перекашивало. Она даже хотела в другой город уехать, да по глупости решила уступить этому профессиональному несчастью, он сразу запил: «Ты мне наверно изменяешь». Ведь пьяницы себя неотразимыми считают, им кажется, что женщины голову теряют от их разъехавшихся в стороны глаз, текущих слюней и недержания мочи. А зачем ей ещё один алкаш, когда этого девать некуда? Но он опять всю улицу убедил, что у неё куча любовников. Хоть бы показал их, а то соседки интересовались, где она умудрилась эту кучу найти. И мне не жалко таких, которые ноют, что их жена доводит или тёща пилит, потому что если человек, как впадина, ниже уровня моря, её всё равно зальёт какими-нибудь помоями. В обиходе таких называют «ниже плинтуса», люди с очень низким эмоциональным фоном, с сутулыми спинами и несчастными лицами, которым и механическое удержание улыбки не помогает. Это не психология даже, а чистая физика: низины заливает. Психология с физикой вообще часто перекликается.

– Неужели сильный непременно будет подавлять слабого?

– Не бывает сильных в таких отношениях, оба слабаки. Люди вообще все сильные, умные, красивые, просто у многих эти качества перекрыты или они верят, что выгодней быть слабым, глупым, страшненьким, больным. В нашей культуре обожают сказки, что к хорошим мальчикам липнут оторвы, а вокруг сильной женщины отираются слабаки, сильные же мужики её боятся. На деле там обе стороны слабые, очень слабые. Сила у людей не для демонстрации, а для пользы дела. Когда говорят, что сильный мужик любит слабую бабу, чтобы было кому силу показывать – это два хлюпика, которые друг друга стоят. По-настоящему сильный человек никогда силу не демонстрирует, уж тем более женщинам. И потом, что это за «сильные мужики», которые боятся какую-то несчастную бабу? Когда я слышу, что муж жену лупит, а она терпит или пашет за троих, я сразу понимаю, что речь идёт о самых обычных слабаках, которые маскируют это хамством и рабством. А сильные люди слишком интересно живут и заняты собой, чтобы на такую ерунду размениваться. Сильная женщина не станет пахать, она не лошадь. Сильные ищут сильных, которые не боятся себя раскрыть, подобное тянется к подобному, им интересно вместе. Сказка, как сильный влиятельный герой подобрал некую затюканную нищенку, чтобы повысить её уровень жизни хотя бы до среднего класса, не работает. Она всё равно вернётся к привычному ей упадку, как разлив реки неминуемо возвращается в исходное русло. Надо своими силами расти, а не ждать спасителя. Потому что на роль спасителей всегда лезут такие же слабаки, которые могут самоутвердиться только за счёт низшего звена. Кто в школах и армии прибегает к «дедовщине» через подавление младших по возрасту или званию? Преимущественно неблагополучные дети с кучей комплексов, а сильным это не может быть интересно. Это простейшее определение адекватности человека: его не влечёт к тем, кто любит оскорблять, опускать, доставать, ныть, чтобы пожалели. Когда женщина жалуется или мужик плачется, что их партнёр по браку всячески истязает, а они терпят, это уже диагноз. Когда они добавляют, что терпят, потому что любят – это тяжёлый диагноз. Вроде бы рабство давно отменено, но они как подневольные. Если и живут с кем, то исключительно с теми, кто максимально не нравятся, обижает, доводит. Пройдись по улице – там не увидишь, чтобы кого-то страстно уговаривали с кем-то жить, заставляли под дулом пистолета расписаться, словно бедолага рэкетирам бизнес отписывает. Никто никому не нужен – это нормальное состояние современного общества.

– Нормальное?

– Именно. Это давно стало нормой. Многие как раз жалуются, что на работу не устроиться – нигде ты не нужен, познакомиться не с кем – никому не хочется, жениться не предлагают – никому не надо. Только в кино прут фантазии прыщавых юнцов, как героя буквально рвут на части презренные глупые самки. Или олигархи и банкиры с генералами гоняются, сломя голову, за какой-то кислой девицей, которую бросил муж с тремя детьми, да она ещё из детдома кого-то взяла, хотя жить негде. Авторы таких сюжетов себя с головой выдают, страдания какого-то прыща, который мечтает, как его позовут хоть куда-нибудь. Я фигею, когда в кино показывают бабу, которую бросил муж, и она больше половины фильма плачет, причитает, как же ей теперь жить, как людям в глаза смотреть, ой, позор-то какой – бред козы деревенской! Я видел сцены, когда бывшие супруги сразу после развода пожимали друг другу руки у ЗАГСа: «Ну, созвонимся», и шли по своим делам. Я видел бабу, которая вылетела после расторжения, как на крыльях: «Уф, какое счастье, больше не надо никому нравиться, прикидываться дурой, пахать на двух работах, чтобы прокормить этого оглоеда», а он следом семенит в соплях: «Как тебе не стыдно? Это же тебе надо! Я же всё ради тебя, в прошлом году даже три месяца отработал, а тебе всё мало». Просто бабе надоело вечное амплуа несчастной женщины. По-моему, если сейчас жене сказать, что уходишь, она и оборачиваться не станет, только обронит: «Носки тёплые не забудь взять». Тут в бухгалтерии наши тётки ток-шоу смотрели, как одну зазнобу некий деспот несколько лет тиранил. Сначала она долго рассказывала, как он её неволил, никуда не отпускал: «Ой, он у меня такой! Ты, говорит, будешь только моей. только я могу на тебя любоваться». Студия аж нервно сглотнула, потом выяснилось, что «невольница» на трёх работах работает – тирана-деспота кормить надо, жрёт-то за семерых. Могла сто раз убежать, но как же бросишь деспота-тирана такого, если сразу к рукам другие желающие приберут. Наконец, объявили выход виновника торжества – бабы с аэробики рванули поглазеть на такое диво, ожидая увидеть сурового атланта с мужественным взором. Вышел сморчок спитой, в два раза меньше своей «жертвы», сел в уголок, ручонки в коленках зажал, стал бормотать, что не мог он её удерживать, потому что это вообще не его квартира, а её. Короче, тирания не задалась. Всё-таки бедные женщины у нас в стране: хотят быть нужными, а никому не надо. Ещё и общество давит, что любой ценой надо оказаться замужем. Но мужика-то что заставляет сидеть, как курица, с другой курицей, которая его якобы изводит? Скорее всего, сошлись по пьянке, а как водка выветрилась – уже ребёнок родился, пошли обязательства, а мы же честные и порядочные люди, да и что соседи скажут. Когда с людьми такое происходит, когда они оказываются в браке с кем им плохо, это говорит только об одном: человек своей жизнью не занимается. Возможно, даже не догадывается, что жизнью надо заниматься, выбирать жену и друзей, а не только тех, кто наливает. Но такие боятся выбирать, потому что за свой выбор придётся отвечать самому. Уже не пожалуешься, что тебе подлая баба на голову свалилась, пока ты в покемоны игрался. Уже и обвинить некого.

– Но если сейчас ты это понимаешь, – Даша и не заметила, как перешла с ним на «ты», – почему же тогда нельзя было что-то изменить в себе? Меня всегда раздражает, почему героям в кино надо обязательно разрушить семью, чтобы они поумнели, стали заботиться друг о друге или просто приемлемо относиться!

– Ой, быстрая какая! К сожалению, на это у людей уходят годы. Человек очень медленно соображает, переваривает уроки жизни. Мне в этом вторая жена очень «помогла». Я быстро женился на полной противоположности своей первой жены: беззаботной капризной тусовщице, она целыми днями делала себе маникюр. Иногда казалось, что у неё не десять пальцев, а десять рук. Я прибегал с первой работы – она сушила ногти на одной руке, убегал на вторую – она переходила к другой. Когда возвращался ночью с подработки в автосервисе, она где-то тусовалась. Удивляюсь, как мы заделали ребёнка: она спала, когда я работал, а я спал, когда она отрывалась по клубам. Если и пересекались – всё время между нами частоколом вставали ногти, которые то не досушены, не докрашены, не отполированы. Я не обращал на это внимание. Во-первых, мне не хотелось никакого секса, потому что я уставал как собака и сразу засыпал, добравшись до подушки. Во-вторых, психологически я продолжал жить с первой женой, доказывал ей, что тоже могу вкалывать, как подорванный, только это уже не семья. Семья – это когда вместе, а тут один пытается доказать, что он лучше, словно выслуживается перед соседями и прочими зрителями, которые всегда находятся на такие перекошенные отношения не для себя, а чтобы сценарий для дешёвой мелодрамы получился. Это тяжёлый синдром, когда продолжаешь что-то доказывать бывшей жене, всем говоришь, что тебе и дела до неё нет, а все мысли только о том, что бы она сказала на это, да как бы отреагировала на то. Некоторые могут на это остаток жизни угрохать, а ведь мы все когда-нибудь умрём, и через сто лет никто о нас не вспомнит. Никто даже не будет знать, что мы вообще были. Но мы придаём друг другу такое значение, с таким остервенением доказываем что-то, словно считаем своих близких вечными богами, хотя при этом презираем, вредим и хотим от них всячески отделаться… Короче, от этой беготни я похудел, постройнел, помолодел. Главное, повзрослел. Моя первая меня увидела и ужаснулась, решила подкармливать, пробовала жалеть, но я понял, что нельзя к ней возвращаться: опять превращусь в мешок. Наконец, я допрыгался, что слёг в больницу. Началось всё с подозрения на пневмонию, потом мне ставили разные диагнозы, иногда совсем нехорошие, опровергали и заменяли новыми, ещё не легче. Я просто выдохся, потерял интерес ко всему. Приполз в этот клуб и сказал тренеру, что у меня совсем нет сил жить дальше. Он объяснил: это потому, что я живу по третьему закону Ньютона: все силы трачу на сопротивление жизни. Упираюсь там, где не надо, и уступаю там, где надо спокойно стоять на своём. Настаивать на своём, оказывается, можно спокойно, а не до инфаркта себя доводить. А я растратил всю энергию на конфликты с женским началом, с которым нормальные мужики совсем иначе взаимодействуют. Он меня успокоил, что так живут почти все современные люди, но поскольку здоровье уже посылает подобные сигналы, надо учиться сохранять свою энергию, и чужую использовать себе во благо.